по своему содержанию сопоставима с другими протестными документами – Программой антоновского Совета трудового крестьянства в Тамбовской губернии, резолюцией гарнизонного собрания мятежного Кронштадта 1 марта 1921 г.
16 октября 1921 г. в Москве центральная Комиссия по борьбе с бандитизмом приняла решение: «на территории Приволжского военного округа затяжка борьбы с бандитизмом недопустима». Командующему войсками ПриВО было приказано в 1,5—месячный срок «вырвать с корнем бандитизм на территории военного округа». Особо оговаривалась возможность «в случае необходимости изъятия семей бандитов для отправки в другие районы[698]. В конце 1921 г. высшее советское руководство приняло решение, которое закрепляло в 1922 г. за военным командованием право оперативного руководства действиями всех войск в «наиболее серьезных случаях проявления бандитизма». Для территории Уральской, Саратовской, Симбирской, Самарской губерний, а также Области немцев Поволжья подобным «случаем» стала ликвидация «банды Серова», которая находилась в конце декабря 1921 г. в Гурьевском уезде Уральской губернии, численностью до 600 сабель при 8 пулеметах. В нижнем течении реки Урал отряд Серова пополнился уральскими казаками в форпостах Орловский, Зеленовский, Тополинский, Баксаевский и Яманхалинский. Общая численность повстанцев возросла до 2—3 тыс. человек. 7 января повстанцы Серова от форпоста Харкинский – крепости Горская передислоцировались в южном направлении к форпосту Гребенщиковский, у которого 10 января вступили в бой с советскими частями. Понеся потери, Серов ушел на урочище Кара—Куль, где распустил большую часть казаков по домам. Уходя от постоянного преследования карательных войск в долине реки Урал, отряд Серова повернул на восток и 18 января силами не более 500 человек занял укрепление Уильское.
Из Уильского Серов предпринял по телеграфу переговоры с командованием Приволжского военного округа, располагавшегося в Уральске. Со стороны советского командования была создана комиссия для переговоров в составе комбрига 81—й бригады, председателя Уральского губисполкома и председателя губчека. 26 января были заключены предварительные условия о прекращении боевых действий на две недели. Советская сторона трактовала инициативу Серова однозначно как «переговоры о сдаче». Вероятно, мотивы для вступления в переговоры со стороны Серова и Далматова были гораздо глубже. Об этом свидетельствуют, во—первых, условия о прекращении боевых действий, поставленные повстанцами: свобода личности и выбора местожительства, оставлением по одной лошади на каждого повстанца. Во—вторых, двухнедельное перемирие Серов использовал для проведения агитационной работы в районе укрепления Уильское, распространял Декларацию Реввоенсовета и командующего армии «Воли Народа», пропагандистские листовки среди населения. В—третьих, Серовым были проведены перевыборы сельских и волостных исполкомов Уильского и Темирского уездов. С учетом приведенных аргументов можно заключить, что Серов действовал вполне в духе собственной политической Декларации: убедившись за время длительного периода боевых сражений (с июля 1920 г. по январь 1922 г.) в бесперспективности военного противоборства с регулярными частями Красной Армии, ЧК, ЧОН, ВНУС, он искал политический выход к мирной жизни. Вероятно, возможность ухода за границу его не прельщала, иначе бы он ею воспользовался.
Среди местного населения распространялась листовка реввоенсовета группы восставших войск «Воли Народа», в которой разъяснялась народу цель борьбы повстанцев: «…Мы, восставшие войска, заняли г. Уиль со всеми находящимися в нем гарнизоном и партийными и что же сделали. Да ничего, ни один волос не только с головы красноармейца или частного гражданина, но даже с головы того же коммуниста не пал по нашей вине, борьба наша чисто политического характера, а не материального. В основу ее входит их лозунг: „Свобода, равенство и братство для всего русского народа“, настолько родной народу, что после ознакомления населения с декларацией восставшего народа в наши ряды вступило добровольцами не только из среды частных граждан, но из красноармейцев и партийных, искренне раскаявшихся в своем заблуждении. Чем это объясняется? А тем, что народ убедился воочию, что восставшие войска „Воли Народа“ не есть бандиты, как их именует советская власть, а есть партизаны, которые несут народу волю, освобождение народа от гнета Советского строя, народ понял, что голос народа есть голос божий, что народ целиком, как легко свалил гнет царизма со своей спины, так легко свалит и гнет коммунистов…»[699]. Факт вступления в ряды повстанцев «красноармейцев и партийных», как говорилось в листовке, не был простым пропагандистским приемом. Об этом свидетельствует, в частности, присоединение к повстанцам в октябре 1921 г. коммуниста А. Б. Семенова, начальника штаба 4—й армии, секретаря и члена коллегии ЧК г. Новоузенска. В укреплении Уильское был взят в плен взвод отдельной Актюбинской роты ЧК.
Полномочия комиссии с советской стороны не были определены. Жесткие требования «о сдаче банды» не были приняты: Серов не отправил представителей в Уральск к назначенному сроку, дальнейшие переговоры прервал. Советская сторона трактовала данный шаг как использование перемирия бандитами для передышки, пополнения продовольствия и фуража с целью продолжения «бандитизма». Для этого распространялись слухи о том, что бандиты Серова терроризировали местное население, проводили разверстки и конфискации, отбирая последний скот и лошадей, объявляли мобилизации казаков, расстреливали за неподчинение. Однако распространяемые слухи не соответствовали идейному содержанию повстанческого движения Серова—Далматова. Как указывалось выше, при необходимости, чтобы избежать ненужных потерь, Серов распускал местных уральских казаков по домам.
О действиях Серова в Гурьевском районе главное командование Красной Армии регулярно докладывало председателю Реввоенсовета Республики Троцкому и его заместителю Э. М. Склянскому. Два доклада в январе 1922 г. (14 и 16 января) были направлены лично Ленину и Молотову. В одном из докладов говорилось, что «мобилизованные ранее казаки бандой распущены по домам»[700]. 11 февраля 1922 г. Склянский запросил главкома РККА Каменева: «С чьего согласия создана эта комиссия и на какой основе ведутся переговоры?». Советское командование опасалось возможного наступления повстанцев на Гурьев или Уральск. Войскам военного округа был дан приказ о переходе с 12 февраля в «решительное наступление для ликвидации банды Серова», общее руководство операцией возлагалось на комбрига 81—й бригады. Командование Приволжского военного округа, в свою очередь, выполняло приказ штаба РККА – «до весны обязательно покончить с бандой Серова»[701].
Из Уильского повстанцы Серова отступили в северном направлении, разбив 5 марта отряд ЧОН в районе поселка Ново—Алексеевский. 10 марта у поселка Красноярский (50 верст южнее Илецка) отряд Серова принял бой с советскими частями. В оперативно—разведывательных сводках штаба Приволжского военного округа об этом бое сообщалось, что он длился 18 часов. В бою было захвачено знамя повстанцев, на белом полотне которого написано «3—й атаманский полк. Смерть коммунистам – врагам народа, да здравствует полное право и воля народа». В сводке говорилось, что «состав банды Серова – казаки, стрелки и молодежь от 12—ти лет, имеется много заводных лошадей без седел»[702]. Можно с уверенностью утверждать, что ни одна банда не ввязалась бы в столь длительный и кровопролитный 18—часовой бой. Мотивация действий повстанцев, очевидно, заключалась в идейном настрое. В разведсводке оперативного управления штаба Приволжского военного округа от 15 марта 1922 г. говорилось, что в штабе Серова имелось знамя из белого полотна с лозунгом «Долой коммунистов! Да здравствует пролетариат!». В выводах к сводке отмечалось: «Добровольное присоединение к банде жителей Ново—Илецка и проводимый Серовым выбор из большого количества желающих; выбрасывание Серовым новых лозунгов»[703].
Оперативная обстановка в отношении ликвидации повстанцев Серова продолжала оставаться в центре внимания не только военного, но и политического руководства страны. Так, 23 марта 1922 г. штабом РККА была составлена справка о действиях Серова, которая была послана зам. председателя Совета Труда и Обороны А. Д. Цюрупе. Ему же 3 апреля Склянским была направлена телеграмма штаба Приволжского военного округа об оперативной обстановке вокруг Гурьева. 28 марта Молотову была направлена справка главкома в связи с заявлением уполномоченного ЦК РКП Вводского о неспособности военного командования руководить ликвидацией бандитизма в Приволжском округе. В справке указывалось, что численность банды Серова, по данным агентуры, колебалась от 350 до 1 тыс. человек[704]. 8 февраля 1922 г. Склянский обвинил штаб РККА в попустительстве повстанцам, связанном с ведением переговоров. В сообщении главкому Каменеву подчеркивалось: «Две недели Серов использовал для противосоветской агитации, реквизиции фуража и скота и, вообще, для усиления своей банды… Очевидно, командованием Приволжского округа допущена совершенно недопустимая ошибка. Считаю необходимым, если с Вашей стороны нет особых возражений, поставить на вид неправильность его действий, так как если Серов вступил в переговоры,